КН: Традиционный вопрос: как прошло лето, где отдыхали?

БП: Не отдыхал. Последний раз, 1 апреля, съездил в Грецию, на Крит. Я там был 20 лет назад, на съезде социалистической партии Греции. С тех времен мало что изменилось, очень приятно было пройтись по местам <былой славы>. Этим летом было много работы, ну, и в ближайшем будущем я не вижу пока <окна>, когда можно будет съездить отдохнуть.

КН: Ученые выяснили, что нужно отдыхать минимум 21 день, если меньше - получается неполноценный отдых, организм не успевает полностью перестроиться и насладиться отдыхом.

БП: Времена, когда я отдыхал по 20-30-45 дней, далеко в прошлом. На второй неделе обычно уже скучно, надоедает отдыхать.  Я не акцентирую внимание на отдыхе. Я могу уехать в любой момент, в феврале или мае, это не важно.

КН: В Новый год все равно страна будет 15 дней отдыхать, работы будет мало.

БП: В этот Новый год я не отдыхал, а работал, тут, в Питере.

КН: Это зависимость от работы? Или удовольствие от работы так велико, что отдых не обязателен?

БП: Я не могу отделить удовольствие от работы и привычек с рефлексами, выработанных десятилетиями. Ситуация такова, что я не могу жить без информации. Ты пропитан информационным полем. Важен момент, в котором ты находишься. Можно уехать и не вернуться, как говорят. Я говорю не о потере кресла и так далее: Время быстро проходит. Ты должен быть все время в форме. Дело в ситуации, которая меняется, дополняется информационной составляющей. Я когда-то ездил на рыбалку и охоту. Потерял к этому интерес. Не был фанатичным охотником, для меня был важен процесс. Процесс общения, процедура сборов, костра, и так далее. Но с течением времени эта ценность изменилась. Раньше у меня билось сердце, когда я видел лося под мушкой, или в мае месяце летящего на случку селезня. Зачем и для чего? У лося нет в структуре желчного пузыря. Животное лишено желчи. У него ничего не происходит. Он смотрит на тебя наивными глазами, как корова. И ты... обладающий ружьем. Я не поднимал фоторужья, этого я не понимаю, просто рыбалка и охота потеряли определенную ценность для меня. Есть другие способы занять свое свободное время.

КН: Как вы, например, проводите досуг?

БП: Большой теннис. Я играю уже больше 20 лет. Книги. Сложно заснуть, не почитав книгу хотя бы минут 30, даже если я приезжаю домой в час ночи.

КН: А телевидение?

БП: Я смотрю новости, программы стали неинтересными и однобокими. Каналы: ТВЦ, Россия, ОРТ. Новостные программы подчас тоже выглядят очень плоско.

КН: А НТВ, программа <Страна и мир>?

БП: Они совпадают по содержанию с ТВЦ, смотрю их.

КН: Что из книг понравилось в этом году?

БП: Я сейчас читаю то, что может меня отвлечь и дает возможность переключиться. Историческо-культурное в данный момент мне по душе. Сейчас я заканчиваю очень интересную книжку про историю дома <ЗИНГЕР>. История Рубашкина Александра Ивановича. Это литературное эссе. В ней хорошо описывается история каждого этажа, людей, событий. Интересно читать о том, что проходило мимо тебя в твоей жизни. Я часто читаю несколько книг одновременно. Сейчас было событие по реконструкции решетки Летнего сада совместно со Сбербанком, я этим вопросом занимался, и мне подарили книги, посвященные Летнему саду, опять же, очень занимательная литература.

КН: Летний сад? Вы и Летний сад?

БП: Да, еще Петропавловская крепость, и другие объекты нашего города. Я понимаю ваше удивление. Когда я работал в горкоме партии 30 лет назад, у меня была мечта - подсветить набережную Невы. У меня в те времена были достаточно широкие возможности, и я посещал любую страну мира без визы. Было много путешествий по миру, и я мог наблюдать, как красиво были реализованы подсветки в других странах и городах (в Париже, например). Но в те времена мою инициативу не поняли и не поддержали. А спустя время я инициировал этот процесс, и сегодня подсветка Петропавловской крепости красиво украшает наш город в вечернее время. Мне приятно, что я принимал в этом непосредственное участие, и город стал красивее благодаря нашим усилиям. Я курировал этот проект и его реализацию. Мы выбирали разные варианты, ездили на кораблях, долго спорили. Сейчас мы обсуждаем возможность застраховать кораблик на шпиле Адмиралтейства. Это наш символ, мы хотим его обезопасить.

КН: Это будет своего рода прецедент. У нас много культурно-исторических объектов. И это будет колоссальный пи-ар той компании, которая застрахует его.

БП: Безусловно.

КН: А как ваши дети? Они занимаются бизнесом? Как сложилась их судьба?

БП: Им пришлось очень тяжело, когда они росли. Было очень много ограничений. Нельзя подъехать к школе на машине, порой нельзя говорить кто твой папа, и так далее. Дочь и сын получили хорошее образование, оба сейчас занимаются бизнесом. Это, в основном, заслуга моей жены. Я очень рад за них. Нам есть о чем говорить. Они по целому ряду вопросов обошли меня. Я рад этому.

КН: Они не пошли в политику, хотя, наверняка, была возможность. Почему?

БП: Видимо, у них была возможность увидеть много несправедливости, которая отбила любое желание работать в этой области.

КН: В бизнесе также достаточно несправедливости. Но правила игры формирует государство, государство пытается управлять нашей жизнью на бытовом уровне. Они, рано или поздно, столкнутся с <государством>. Столкнутся с той же несправедливостью, которая отбила у них желание идти в политику, но, в данном случае, они уже не смогут ничего изменить.

БП: Сложный и хороший вопрос. У нас государство начинает интересоваться бизнесом не когда оно большое, а когда очень большое. Они делают, как мне кажется, свое дело и это им помогает.

КН: Кто сегодня идет в политику? Я говорю про молодых - 25-30 лет. Кто изменит сложившуюся десятилетиями систему? Страна изменилась, и система изменится. Вопрос - как быстро, какой ценой, и кто это сделает?

БП: Это этап развития. У меня сложилось по этому поводу следующее впечатление. Сейчас я встречаю два типа молодых людей. Первый - это <бизнесмены>, использующие государственные ресурсы в своих интересах. Важно понимать, что это не происходит повсеместно. Это - мотивация прихода в политику. Второй тип - <ставленники> (тем или иным способом). Вопрос прихода в политику людей, знающих как изменить коренным образом ситуацию, - вопрос эволюции, времени. Мы еще не достигли дна. Когда наш бензин будет стоить 1 евро, когда жилье будет стоить, как в Париже, вот тогда будет дно, с которого придется подниматься и делать шаги для изменения ситуации. Вопрос вступления в ВТО не просто так обсуждается последние годы. Если мы не войдем в мировую экономику, страна будет в числе аутсайдеров. Как мы войдем туда с такими внутренними ценами на энергоносители? Нужные люди появятся в нужный момент. И после дна будет подъем.

КН: Сейчас рано оценивать работу новой администрации? Как вы оцениваете Манилову на новом месте? Или об этом рано говорить?

БП: Алла заслуживает уважения. Ей пришлось очень тяжело, это вряд ли многие понимают. Ей пришлось очень во многом сломать себя изнутри. Для человека такой переход, в первую очередь, сложен психологически. Представь: газета, свобода действий и мышления, и - система, бюрократия, регламент. Особенно для женщины. Это очень тяжелая ломка, перестройка внутри человека. Существует культура бюрократической деятельности. Там другие законы поведения, отношений.

КН: А был ли в этом смысл? Зачем?

БП: Это другой вопрос, это вопрос лично к ней. Нам сложно и, наверное, не стоит судить. Если человек меняет одно на другое, он это делает во имя чего-то. Я могу предположить, что одним из мотивов служили амбиции. Тут существуют крайности, когда человек упирается и делает только так, как он хочет, не считаясь ни с кем и не с чем. Другая крайность - когда люди уходили полностью в бюрократию, их судьба часто заканчивалась трагически. Тут очень тонкая грань, и человек находится на стыке одного и второго. И среди этих людей немало удачных примеров.

КН: Например?

БП: Любой художественный руководитель - это стык между творчеством и бюрократией. Я имею в виду любого директора музея, научно-академического института. Да, у него есть завхоз, и так далее, но смету подписать надо ему. Стык. Лихачев и Скатов. Скатов - и ученый, и пушкинист, но, тем не менее, он - директор. Я уверен, что после государственной службы она (Алла Юрьевна)уйдет, скорее всего, в бизнес.

КН: В ИТАР-ТАСС сейчас идет реструктуризация. В чем ее сновной посыл?

БП: Это третья реструктуризация за последние 12 лет. Первая проводилась в 1992 году, когда я пришел (нам тогда пришлось уволить 60 человек), вторая в - 1998 году, когда мы приросли всем СЗФО.

Сейчас мы упрощаем некоторые технологии. Пересматриваем нашу миссию на рынке в короткой и долгосрочной перспективе. Мы будем увеличивать наше участие в новостях федерального значения и ближайшего зарубежья. У нас появилось видение обновленного вида компании, которое мы будем реализовывать.

КН: Надеюсь, у вас все получится, спасибо за интервью.