Интервью с генеральным директором издательского дома <Оперативное прикрытие> Метелевым Кириллом Валерьевичем.

ДП: Что выпускает издательский дом <Оперативное прикрытие>, кроме газеты <Версии в Питере>, которая всем известна?

КВ: Ну, прямо скажем, не всем...

ДП: Так везде же продается.

КВ: То, что газета везде продается - это совершенно не значит, что она всем известна. Мы ориентированы на очень четкую целевую аудиторию и намеренно не собираемся расширять свою экспансию настолько, чтобы нас знал каждый горожанин. Такой задачи не стоит. У нас есть определенный круг читателей, для которых мы работаем.

ДП: Какой круг?

КВ: Если я скажу, что это <те люди, которые принимают решения> - это будет штамп. Каждый эксперт массовой информации в последнее время любит говорить, мол, <мы работаем для тех людей, которые принимают решения>. В действительности, наши читатели - это люди с аналитическим мышлением. Те, кто так или иначе довольно активно интересуются происходящим, конфликтами, где возникают имущественные споры и конфликты, смена собственников, недружественные поглощения - все то, что создает определенную динамику: политическую и экономическую. Конечно, это люди власти и представители силовых структур, это аналитики, люди, связанные с бизнесом. При этом мы не говорим, что работаем исключительно для топ-менеджеров или только для чиновников, или другой узкой касты.  И потом есть просто люди, которые интересуются тем, что происходит вокруг. Я считаю, что мы можем им дать то, чего, к сожалению, сейчас опасаются многие наши коллеги. Существует, помимо жесткого прессинга со стороны товарищей в <больших кабинетах>, такая вещь как самоцензура. Когда человек понимает, что у него могут возникнуть неприятности. Ну, кому хочется постоянно попадать в неприятности? Покажите мне такого человека. Естественно, что желание любого нормального журналиста - по возможности жить поспокойнее.

Конечно, появляются среди многих журналистов редкие экземпляры. Те, которые специально лезут напролом. Это большая редкость сейчас. У нас есть такие люди. Мне очень приятно, что они здесь работают. Но тут есть одно <но>. Такой человек хочет, чтобы его заметили. Хочет выделиться из общего числа. И в этом он иногда забывает, что камни-то будут кидать не в него, а в средство массовой информации. Это то, что касается нашего читателя и нашего писателя.

А, если говорить об издательском доме <Оперативное прикрытие>: не совсем правильно утверждать, что мы полностью издаем газету <Версия в Питере>. Это совместный продукт с холдингом <Совершенно Секретно>.

ДП: Московским?

КВ: Да. И в этом уникальность проекта. Во-первых, газета имеет федеральный статус. Во-вторых, она существенно отличается от федеральной <Версии>. Это тоже таблоид по своей сути. В моем понимании, таблоидом является некий  довольно разнообразный информационный продукт, в котором есть все от политики до светской жизни, при этом соблюдается доступное изложение материалов. Таблоид - это последний оплот качественной прессы, который находится  перед <желтой> прессой. Хотя, если посмотреть на цвет нашей обложки, нас тоже можно назвать <желтой> газетой.

ДП: Но знак равно вы между таблоидом и <желтой> прессой намеренно не ставите.

КВ: Нет, конечно. <Желтая> пресса - это не та, которая смакует какие-то скабрезности. Хотя это тоже туда же. Она не занимается ни глубоким анализом, ни аналитикой. Это пресса, существующая для извлечения прибыли и только. Это, по большому счету, быстрооборачиваемый бизнес-продукт.

ДП: Но ведь любая пресса - это бизнес-продукт. Любое издание - это коммерческое предприятие.

КВ: Да. И это, кстати, одна из серьезных проблем. Иногда мне даже приходится вступать в бурные дискуссии. Конечно, не в публичные дискуссии, а так - тет-а-тет поговорить. Мне говорят: <Пресса не может быть бизнесом. Это в той или иной мере пропаганда>. Я отвечаю: <Стоп. Извините, это предприятие. Оно работает по тем же законам, что и любое другое предприятие. Это механизм>. И, если мы говорим о прессе, как о механизме, то нужно понимать, что в термине <заказная журналистика> нет ничего плохого.

ДП: Многие с вами на эту тему могут поспорить.

КВ: А со мной многие и спорят. Возьмем, к примеру, средний тираж <Версии в Питере>. 10 тысяч. На каждом проданном экземпляре мы зарабатываем 20 копеек. И того в неделю при стопроцентной продаже (чего не бывает никогда) мы должны получать 2 тысячи рублей. 8 тысяч в месяц. На эти деньги может существовать предприятие?

Нет, конечно. А как же реклама?

КВ: Кому нужна реклама в <конфликтных> изданиях, к каковым относится <Версия в Питере>?

ДП: Вы имеете в виду открытую рекламу?

КВ: Конечно. Кому она нужна? Бывает, что она кому-то и требуется. Но смешно было бы думать о том, что газета должна существовать только за счет прямых рекламных поступлений. В нашем конкретном случае получается, что это продукт, который живет за счет прибыли с других проектов предприятия. Или высоких гонораров за информационные услуги. И естественно вполне, когда в <Оперативное прикрытие> обращаются люди для того, чтобы мы провели для них, скажем, расследование, то мы берем за это деньги.

ДП: Конкурируете с АЖУРом?

КВ: Мы не конкуренты по определению. Потому как АЖУР занимается другими вещами и специализируется на расследованиях криминального толка. Они, в основном, работают с милицией. А <Оперативное прикрытие> как структура появилось 10 лет назад в качестве союза ведущих охранных предприятий города и журналистов, что само по себе удивительно. Потом все трансформировалось: охранные предприятия вышли из учредителей, остались только журналисты.  Тем не менее, мы долгое время оставались и до сих пор, наверное, остаемся, единственной информационной структурой, которая понимает суть охранного бизнеса. Мы занимаемся <конфликтной> журналистикой. В сфере наших интересов те болевые точки, которые возникают в различных аспектах экономики и политики. Криминальная составляющая нас интересует меньше. Гораздо интересней и действенней, на мой взгляд, заниматься тем, что формирует экономический и политический климат. Хотя бы на территории нашего региона. Кстати говоря, я абсолютно не согласен с нашей глубоко уважаемой петербургской властью. Эта власть, в лице ее самого яркого представителя, в качестве одного из достижений своей команды и своего личного назвала то, что наконец-то в Питере закончены <информационные войны>. У меня есть глубокое убеждение, что, если нет <информационных войн>, то появляется как минимум 2 других явления: коррупция среди чиновников и стрельба на улицах.

ДП: Вы сказали, что 10 лет назад появился журнал <Оперативное прикрытие>...

КВ: Да, это было в январе 1996 года. Кстати, сразу после этого в ГУВД провели брифинг, где объявили, что у бандитов появился свой журнал. Мы, не вложив ни копейки в рекламную кампанию, только за счет бренда <Оперативное прикрытие> и этого брифинга, сразу приобрели своего читателя.

ДП: И что сейчас стало с этим журналом?

КВ: Мы его со временем перестали выпускать. Был этот журнал, потом альманах <Личности Петербурга>. Первый номер вышел в сентябре 1998 года, после августовского дефолта. Мы этим занимались довольно долго. Я сам взял порядка 300 интервью практически у всех руководителей крупных компаний и предприятий. Сейчас проект приостановлен, потому что он перестал быть актуальным.

Параллельно были <Формула безопасности>, книга <Рекорды Санкт-Петербурга>, другие проекты. Потом мы сделали <Версию в Питере>. Менялось время и в журнале <Оперативное прикрытие> потребность отпала. Сейчас взялись издавать журнал <ГенПлан> - о проблемах большого города.

ДП: Расскажите о ваших сотрудниках. Сколько у вас человек работает?

КВ: Не так много. Это, наверное, плохо, т.к. на каждого приходится довольно серьезная нагрузка. Максимальная численность составляла 25 человек. Обычно 15-17 человек. Больше штат мы не раздуваем. Ведь у любого руководителя должна быть определенная мера ответственности перед своими сотрудниками, что выражается в гарантировании не только заработной платы, но и в том, что работа будет постоянно.

Людей же, которые с нами сотрудничают, довольно много. Меня это радует. Хотя с другой стороны, я понимаю, что не могу отвечать всем высоким канонам успешного руководителя. Да, у нас бывают задержки по зарплате, <дохлые> сезоны, другие сложности. За независимость приходится платить. Когда за эту независимость приходится платить из собственного кармана, то понимаешь, в чем ее цена выражается. Не только в высоких фразах, но и том, что ты будешь кушать завтра. А мы действительно независимы. И я действительно благодарен тому коллективу, который у нас работает.

ДП: На сайте проекта <Карта СМИ> газета <Версия в Питере> стоит в разделе <Скандальные>. Вы считаете себя скандальными?

КВ: Честно говоря, я был очень удивлен, когда на <Карте СМИ> увидел нас в этом разделе.

Но при этом вы не возражаете?

КВ: Я не очень хотел бы прослыть человеком, который произносит эпатажные фразы. В тоже время я скажу так: чем больше эпатажа вокруг, тем сегодня легче выжить средству массовой информации. Ведь в действительности ситуация складывается довольно сложная. Рынок СМИ сегодня практически полностью отстроен, и отстроен он сверху. Когда уважаемые мной чиновники из Смольного рассказывают откровенно о том, что никому из журналистов не звонят, ни на кого не воздействуют и ни коем образом не пытаются вставлять палки в колеса, то я утверждаю, что это не так. Окрики сверху в наш адрес раздаются иногда чаще, чем нужно. Душещипательные разговоры с нами ведутся постоянно. Попытки воздействовать тоже присутствуют. Количество судебных исков против нас на сегодняшний день довольно внушительное.  А после истории с <Коммерсантом> люди почему-то решили, что они могут зарабатывать, разоряя СМИ. Глупости, конечно. Мы за 4 года не проиграли ни один суд. Так что пускай нас называют скандальными. Как нас только не называют: <сливным бачком>, продажными, отмороженными. Да, ради Бога.  В нашей стране, к сожалению, еще сохранились штампы: или серьезная деловая газета, или отраслевое издание, или скандальное СМИ. А что еще может быть?

ДП: Публицистика. Аналитика. Вы бы могли себя назвать аналитиками?

КВ: Издательский дом <Оперативное прикрытие> занимается аналитикой. Это основной наш хлеб. Информация и аналитика. На этом все построено и от этого многое становится ясным. Это является основой формирования публикаций.

ДП: Помните инцидент в ноябре 2002 года? Массовая подделка тиража <Версии в Питере>?

КВ: Шикарно.

ДП: Расскажите.

КВ: Я считаю, что это был вообще замечательный случай. Самое яркое подтверждение того, что мы умеем работать. Если уж издание начинают подделывать, это означает, что оно начинает пользоваться определенным влиянием. Искали ли мы тех, кто подделывал? Нет, не искали. А зачем? Люди заплатили за нашу рекламу. Великолепно. Нашелся кто-то, кто вложил деньги в раскрутку нашей торговой марки. Материалы-то внутри были неплохие, хорошо сделанные, в нашей манере. Возможно, после этого у кого-то появился интерес к нашей газете.

ДП: Летом проходил телемарафон <Спецназ>.

КВ: 28 августа на канале <СТО>.

ДП: Все удалось?

КВ: Но это же был уже второй телемарафон. Первый проходил в декабре. <Черный тюльпан>. Он был посвящен двадцатипятилетию начала афганских событий и десятилетию начала чеченских. А сейчас состоялся телемарафон <Спецназ>. Не все, конечно, получилось. Потому что тема эта для телевидения новая, формат новый, и многое мы не дотянули. Я должен отметить, что это очень тяжелые проекты. На них не зарабатываются деньги. Тяжелые они потому, что никто ими не занимается. У ветеранов возникает недоверие к официальным СМИ, к официальной подаче событий. И для людей воевавших очень существенна такая вещь как прямой эфир. Наши телемарафоны проходят именно в прямом эфире. Мы даем возможность людям высказаться. <Черный тюльпан> был девятичасовой, <Спецназ> проходил в течение четырех часов. Приехало много людей: интересных, легендарных, заслуженных. Между прочим, несмотря на то, что мы считаемся оппозиционными к  существующей городской власти, нужно сказать, у Смольного хватает политической мудрости поддерживать подобные мероприятия. И первый,  и второй проекты появились, благодаря грантам правительства Санкт-Петербурга и поддержке профильной комиссии по делам ветеранов Законодательного собрания. В этом отношении мы понимаем друг друга. Это очень значимо.

ДП: Значит отдохнуть летом не удалось?

КВ: Я ни разу в жизни не был в отпуске.

ДП: Не может быть.

КВ: Я могу себе позволить 3 дня в год на отдых. Но это же нормально.

ДП: Трудоголик?

КВ: Да, тяжелая болезнь. Неизлечимая. Но тут еще и другой вопрос. Конечно, хочется отдохнуть. Безусловно. Но чтобы информационный бизнес выживал, нужно работать постоянно. Более того, когда все приходиться вытаскивать на собственных плечах и плечах своих соратников, а издержки довольно высоки, а проблем достаточно много, то работать приходиться постоянно. Тут никуда не денешься.

ДП: Спасибо за интервью. 

Материал принадлежит "Карта СМИ", перепечатка, копирование, публикация
без авторизованного разрешения - не является законной, и может послужить
поводом обратиться к нашим партнерам "Усков и Партнеры" ((812) 388-6217) для совершения
необходимых действий по защите наших прав. Не воруйте.